Катастрофы случаются везде, и на это всегда есть свои причины — чья-то роковая ошибка, стечение обстоятельств, стихийное бедствие. Но по числу жертв Россия — явный чемпион. Количество спасенных в чрезвычайных ситуациях у нас, в отличие от многих других развитых стран, зачастую несопоставимо меньше числа погибших. Почему? Потому, наверное, что у нас причины катастроф не внезапны. Они копятся иногда годами, и когда бедствие случается, открывается очередная, чудовищная закономерность трагедии. И делается очередной горький вывод: было бы чудо, если бы этого не произошло. Есть еще одно страшное, по своей сути, обстоятельство, влияющее на непомерное число жертв: это организация спасения. К примеру, операции спасения людей с плавучей самоподъемной буровой платформы «Кольская», которая потерпела крушение 18 декабря 2011 года в Охотском море, по существу, просто не было…
— Это было не спасение, это был спектакль по вылавливанию утопленников. Все полетели и поплыли к месту бедствия только тогда, когда платформа уже перевернулась. Не в момент, когда поступил сигнал sos, а когда уже люди погибли, — утверждает Елена Богуш, жена старшего механика по буровому оборудованию платформы «Кольская» Ильи Карташова. Илья числится среди пропавших без вести. Всего из 67 человек в живых осталось 14. С некоторыми из них, а также с родственниками пропавших Елена постоянно переписывается в интернете. Вместе они смогли по-своему реконструировать бедствие от начала и до конца.
«Система убила моего мужа. Кто следующий?»
Вы могли видеть этот плакат, Елена Богуш пришла с ним на проспект Сахарова 24 декабря, на митинг. Шел шестой день со дня трагедии на платформе «Кольская», она еще не совсем оправилась от потрясения.
— Что значит — система убила? — спросил кто-то у нее, прочитав плакат. Как раз в этот момент очередной выступающий говорил о солидарности с казахскими нефтяниками Жанаозена. Она подумала: «Сейчас скажут и про наших, про «Кольскую»… Но про них никто ничего не сказал.
— Никто не рассказал о том, как методично убивали и убили в итоге 53 человека… Да, я считаю случившееся убийством, — говорит Елена. — Я не инженер, не технический специалист, но какие-то общие вещи мне все-таки понятны, потому что здесь достаточно здравого смысла.
Елена, ко всему прочему, работала полгода на буровой платформе в Мексике переводчицей с испанского. Там они и познакомились с Ильей — обоим было чуть за сорок, у обоих семьи. Любовь случилась с первого взгляда и повлекла за собой разводы в двух семьях. С Ильей они прожили вместе 13 лет, но только через пять лет совместной жизни, убедившись в том, что «этот брак навсегда», удочерили 4-месячную девочку Валю.
Сейчас Вале 7 лет, она учится во втором классе и очень успешно занимается ирландскими танцами. Елена пришла в редакцию вместе с ней.
— Это все еще будет долго укладываться в ее голове, — сказала про дочку мама. — Она очень папина, хотя Илья и шутил все время, что у нас с ней не разговоры, а итальянские страсти, мы по темпераменту похожи. Сам он человек удивительно сдержанный, надежный и добрый. Он очень любил свою работу, отдал ей 30 лет. Мой муж прекрасно знал платформу «Кольская», рассказывал, как в 89-м году ее перегоняли на ремонт в Норвегию и попали в жуткий шторм. Он такой человек, что рассказывает все без пафоса: «Конечно, было неприятное ощущение, что она может перевернуться…» Но там норвежские спасатели их очень быстро взяли на вертолеты. Сначала сняли экипаж, а потом уже эту платформу отбуксировали в безопасное место. «Кольскую» тащили три буксира, рядом шел четвертый — для страховки. Поэтому она и устояла. Ведь что такое буровая платформа? Это же просто коробка, табурет с «ножками» — плывет по воде без всякой маневренности, у нее нет руля. Должно быть три, минимум два буксира. А у нас ее тащил один, был, правда еще ледокол, но он не может тащить платформу, у него высокие борта — людей туда поднять невозможно.
Но это я забежала вперед, а хотелось рассказать всю историю, с того момента, как мой муж после многолетнего перерыва вернулся работать на «Кольскую» в июле 2010 года. Она стояла в Мурманске, и до апреля 2011-го с небольшими перерывами он занимался ремонтом бурового оборудования платформы.
Из его рассказов складывалось впечатление, что бардак там был потрясающий, все приходилось выбивать, доказывать необходимость замены оборудования. Ответ был один: «И так сойдет…» Надежды на перемены к лучшему после смены руководства «Арктикморнефтегазразведки» (АМНГР), которая стала частью «Зарубежнефти», не оправдались: к власти пришли так называемые эффективные менеджеры «Газпрома». Я считаю, что они эффективны только для своих карманов…
В конце апреля «Кольская» отправилась из Мурманска на бурение скважины для «Газфлота» на Камчатку, ее перевозило (на себе, как груз) специальное судно «Трансшельф». У меня есть все основания полагать, со слов мужа, что на «Кольской» много что еще стоило подремонтировать. Доказательство тому — перегон продлился не положенные два месяца, а все четыре, приходилось останавливаться в портах по пути и устранять поломки. Для АМНГР это означало простой платформы, потерю или откладывание других контрактов, а уже были потеряны большие деньги из-за двухмесячного опоздания. «Газфлоту» же нужно было во что бы то ни стало пробурить эту скважину, чтобы не потерять лицензию на месторождение и не пустить на Камчатский шельф конкурентов.
«Кольская» прибыла в Магадан в августе, где в порту снова заваривали трещину в корпусе — как показала трагедия, опять некачественно, без соблюдения технологии. Бурить начали лишь в начале сентября. Решили закончить скважину, несмотря на наступление зимы: «Газфлот» надавил на АМНГР, а ее руководству это тоже было выгодно — ни месяца простоя, впереди контракт во Вьетнаме. Хотя до подтверждения этого контракта шли разговоры о том, что «Кольскую» хотят отбуксировать в Японию, чтобы за 2—3 месяца завершить ремонт и модернизацию платформы. Мой муж считал это крайне необходимым…
Скважину закончили бурить в начале декабря.
Илья звонил домой с Камчатки почти каждый день, последний звонок был 11 декабря, когда «Кольская» тронулась с места. Сказал, что, скорее всего, весь перегон (10—14 дней) звонков и SMS не будет: мобильный в море не работает, на точке бурения спутниковую связь оплачивает заказчик, а в пути… На этом АМНГР тоже экономила.
На фотографиях, запечатлевших крушение, видно, что огромная платформа перевернулась мгновенно, все 67 человек просто не успели отплыть от образовавшейся воронки. Их должно было быть там максимум человек 15: перегон — дело моряков.
Даже во Вьетнаме, я не говорю уже о более развитых странах, геологов и бурильщиков отправляют вертолетом, на всех платформах есть для них площадки. Это быстрее, удобнее, но дороже.
Когда мне муж сказал по телефону, что идет на перегон, я подумала, что начальство перестраховывается, берет людей, которые реально могут отвечать за оборудование. Думала, ну не 15, а 20 там будет человек. А то, что они взяли всех, — мне такое и в дурном сне бы не привиделось. 67 человек на платформе! Алчность и скупость, экономия на людях. Выжившие пишут сегодня на интернет-форумах о том, что им перед отъездом начали срочно придумывать какие-то судовые роли, бумажки какие-то рисовали — «для чего этот человек нужен на платформе». И это теперь служит основанием для заявлений руководства компаний, что люди там были не случайно — у каждого была своя судовая роль. Но какая, если, например, мой муж — старший механик по буровому оборудованию? Какая у него судовая роль? Еще говорится, что люди нужны были для того, чтобы лед скалывать, потому что обледеневало все оборудование на палубе. Дворниками они поехали, эти лишние 50 человек?
Люди на «Кольской» находились в ледовой ловушке, им физически было некуда деться с платформы. Она стоит в море в десятках километров от берега! Ушло последнее судно, потому что в Магадане порт уже замерзал. Еще немного, и льды затрут «Кольскую», надо уходить. Вплавь добираться? Профессионалы, бурильщики оказались на положении заложников. Однако гендиректор АМНГР г-н Мелехов, бывший менеджер «Газпрома», цинично уверяет, что все было правильно, но вдруг вмешался форс-мажор в виде шторма… Очевидно, это так же неожиданно в декабре в Охотском море, как первый крупный снегопад в Москве. А «Газпром» спешит отрапортовать в прессе, что он не имел отношения к «Кольской» на момент крушения, так как она закончила скважину и уходила с точки бурения. Забыв упомянуть, что именно заставило ее работать после завершения сезона? Почему они оказались там в декабре?
Во многих СМИ обсуждались технические детали крушения вроде лопнувших иллюминаторов, через которые пошла вода, крена из-за якобы паники на борту, когда люди скопились на одной половине. Это — полная чушь, на борт при таких волнах выходят уже только для того, чтобы прыгнуть, потому что все равно смоет, как песчинку. Мой муж в таких случаях говорил, что все это «версии для домохозяек». Он сказал бы то же самое, услышав обвинения в адрес двух капитанов, пропавших без вести.
«Не сливайте на меня свою агрессию»
Был воскресный день — 18 декабря. Елена с Валюшкой валялись в постели, обсуждали, как будут встречать вместе с папой Новый год. Он был в пути уже седьмой день, и до его возвращения домой оставалось совсем немного. Именно в этот день, по официальным данным, в 09.24 по местному времени СПБУ «Кольская» подала сигнал SOS. Эти данные в интервью корреспонденту ИАSakh.com опровергает командир спасательного вертолета Ми-8 МТВ компании «Авиашельф» Василий Христорадов: «Дело в том, что в Ногликах о том, что «Кольская» попала в беду, знали примерно с 7 часов утра». Дальше он рассказывает, как ожидали вылета, слоняясь из угла в угол, — не было команды. Первый вертолет вылетел в 13.50, когда платформа уже перевернулась.
Елена списывалась на интернет-форумах с вертолетчиками, которые рассказывали, что их руководство ожидало гарантийного письма об оплате.
— Когда люди погибли, сразу все нашлось — самолеты, пароходы… Все летели, плыли, ехали. Жалко денег на спасение и не жалко на имитацию деятельности, ну это же какое-то вывихнутое сознание, — говорит Елена.
…Первым ей сообщил о случившемся друг мужа, сказал, что слышал в новостях, что платформа перевернулась, но всех спасают. В полдень по московскому времени позвонил полковник дальневосточного МЧС: «Ваш муж в списках пропавших без вести, но сами понимаете — обстановка сложная…»
— Он, как Илья, говорил спокойным голосом, без пафоса, — продолжает Елена. — Я посмотрела на часы, и все стало понятно — сейчас там уже вечер, темно и прошло шесть-восемь часов. Бесполезно на что-то надеяться… А потом пришли из московского МЧС — здоровенькие, толстенькие, веселенькие. Просто в дверь постучали, даже не созвонившись предварительно. Уточняют: здесь такой-то проживает? А он тут прописан? А вы законная жена? А он у вас где?
У Елены сдали нервы, она сорвалась на крик:
— Что вы издеваетесь? Мой муж сегодня погиб на «Кольской»…
— Ой, вы знаете, никогда не надо терять надежды.
— Вот про надежду вы мне больше не рассказывайте. Я знаю, какие там волны, температура воды и воздуха…
Насилу выпроводила странных сотрудников МЧС, которые не на шутку перепугали ребенка. С трудом успокоила, уложила спать, сама же в эту ночь спать не могла. Было три часа ночи, искала помощи, очень хотелось поговорить с живым человеком, и вдруг вспомнила: психологи МЧС оказывают помощь родственникам погибших. Вошла на сайт МЧС: «Центр экстренной психологической помощи — круглосуточно, анонимно и бесплатно». Увидела номер дальневосточного отделения — специальный, по операции с «Кольской».
Сонный голос спросил:
— А? Что?
Елена объяснила: муж пропал на «Кольской».
— Ну и что вы хотели?
— Вы психолог?
—Да, я психолог.
— Четыре утра, мне плохо, вы психолог и не понимаете, чего я хочу? Вы мне что-нибудь сказать можете?
— Ну… никогда не надо терять надежды.
— Не надо мне про надежду, я знаю, что выжить в таких условиях нельзя.
— Вы будете со следствием разбираться, кто виноват, что вы тут на меня свою агрессию сливаете…
«Помочь теперь друг другу можем, видимо, только мы сами, — говорит Елена, прощаясь. — Мне, например, даже последнюю зарплату Ильи еще не перечислили, а прошел почти месяц. Все время из АМНГР звонят разные люди, обещали признать погибшими пропавших без вести в ускоренном порядке, а теперь говорят: ждите полгода… С ними надо судиться, а не ждать».
— Это было не спасение, это был спектакль по вылавливанию утопленников. Все полетели и поплыли к месту бедствия только тогда, когда платформа уже перевернулась. Не в момент, когда поступил сигнал sos, а когда уже люди погибли, — утверждает Елена Богуш, жена старшего механика по буровому оборудованию платформы «Кольская» Ильи Карташова. Илья числится среди пропавших без вести. Всего из 67 человек в живых осталось 14. С некоторыми из них, а также с родственниками пропавших Елена постоянно переписывается в интернете. Вместе они смогли по-своему реконструировать бедствие от начала и до конца.
«Система убила моего мужа. Кто следующий?»
Вы могли видеть этот плакат, Елена Богуш пришла с ним на проспект Сахарова 24 декабря, на митинг. Шел шестой день со дня трагедии на платформе «Кольская», она еще не совсем оправилась от потрясения.
— Что значит — система убила? — спросил кто-то у нее, прочитав плакат. Как раз в этот момент очередной выступающий говорил о солидарности с казахскими нефтяниками Жанаозена. Она подумала: «Сейчас скажут и про наших, про «Кольскую»… Но про них никто ничего не сказал.
— Никто не рассказал о том, как методично убивали и убили в итоге 53 человека… Да, я считаю случившееся убийством, — говорит Елена. — Я не инженер, не технический специалист, но какие-то общие вещи мне все-таки понятны, потому что здесь достаточно здравого смысла.
Елена, ко всему прочему, работала полгода на буровой платформе в Мексике переводчицей с испанского. Там они и познакомились с Ильей — обоим было чуть за сорок, у обоих семьи. Любовь случилась с первого взгляда и повлекла за собой разводы в двух семьях. С Ильей они прожили вместе 13 лет, но только через пять лет совместной жизни, убедившись в том, что «этот брак навсегда», удочерили 4-месячную девочку Валю.
Сейчас Вале 7 лет, она учится во втором классе и очень успешно занимается ирландскими танцами. Елена пришла в редакцию вместе с ней.
— Это все еще будет долго укладываться в ее голове, — сказала про дочку мама. — Она очень папина, хотя Илья и шутил все время, что у нас с ней не разговоры, а итальянские страсти, мы по темпераменту похожи. Сам он человек удивительно сдержанный, надежный и добрый. Он очень любил свою работу, отдал ей 30 лет. Мой муж прекрасно знал платформу «Кольская», рассказывал, как в 89-м году ее перегоняли на ремонт в Норвегию и попали в жуткий шторм. Он такой человек, что рассказывает все без пафоса: «Конечно, было неприятное ощущение, что она может перевернуться…» Но там норвежские спасатели их очень быстро взяли на вертолеты. Сначала сняли экипаж, а потом уже эту платформу отбуксировали в безопасное место. «Кольскую» тащили три буксира, рядом шел четвертый — для страховки. Поэтому она и устояла. Ведь что такое буровая платформа? Это же просто коробка, табурет с «ножками» — плывет по воде без всякой маневренности, у нее нет руля. Должно быть три, минимум два буксира. А у нас ее тащил один, был, правда еще ледокол, но он не может тащить платформу, у него высокие борта — людей туда поднять невозможно.
Но это я забежала вперед, а хотелось рассказать всю историю, с того момента, как мой муж после многолетнего перерыва вернулся работать на «Кольскую» в июле 2010 года. Она стояла в Мурманске, и до апреля 2011-го с небольшими перерывами он занимался ремонтом бурового оборудования платформы.
Из его рассказов складывалось впечатление, что бардак там был потрясающий, все приходилось выбивать, доказывать необходимость замены оборудования. Ответ был один: «И так сойдет…» Надежды на перемены к лучшему после смены руководства «Арктикморнефтегазразведки» (АМНГР), которая стала частью «Зарубежнефти», не оправдались: к власти пришли так называемые эффективные менеджеры «Газпрома». Я считаю, что они эффективны только для своих карманов…
В конце апреля «Кольская» отправилась из Мурманска на бурение скважины для «Газфлота» на Камчатку, ее перевозило (на себе, как груз) специальное судно «Трансшельф». У меня есть все основания полагать, со слов мужа, что на «Кольской» много что еще стоило подремонтировать. Доказательство тому — перегон продлился не положенные два месяца, а все четыре, приходилось останавливаться в портах по пути и устранять поломки. Для АМНГР это означало простой платформы, потерю или откладывание других контрактов, а уже были потеряны большие деньги из-за двухмесячного опоздания. «Газфлоту» же нужно было во что бы то ни стало пробурить эту скважину, чтобы не потерять лицензию на месторождение и не пустить на Камчатский шельф конкурентов.
«Кольская» прибыла в Магадан в августе, где в порту снова заваривали трещину в корпусе — как показала трагедия, опять некачественно, без соблюдения технологии. Бурить начали лишь в начале сентября. Решили закончить скважину, несмотря на наступление зимы: «Газфлот» надавил на АМНГР, а ее руководству это тоже было выгодно — ни месяца простоя, впереди контракт во Вьетнаме. Хотя до подтверждения этого контракта шли разговоры о том, что «Кольскую» хотят отбуксировать в Японию, чтобы за 2—3 месяца завершить ремонт и модернизацию платформы. Мой муж считал это крайне необходимым…
Скважину закончили бурить в начале декабря.
Илья звонил домой с Камчатки почти каждый день, последний звонок был 11 декабря, когда «Кольская» тронулась с места. Сказал, что, скорее всего, весь перегон (10—14 дней) звонков и SMS не будет: мобильный в море не работает, на точке бурения спутниковую связь оплачивает заказчик, а в пути… На этом АМНГР тоже экономила.
На фотографиях, запечатлевших крушение, видно, что огромная платформа перевернулась мгновенно, все 67 человек просто не успели отплыть от образовавшейся воронки. Их должно было быть там максимум человек 15: перегон — дело моряков.
Даже во Вьетнаме, я не говорю уже о более развитых странах, геологов и бурильщиков отправляют вертолетом, на всех платформах есть для них площадки. Это быстрее, удобнее, но дороже.
Когда мне муж сказал по телефону, что идет на перегон, я подумала, что начальство перестраховывается, берет людей, которые реально могут отвечать за оборудование. Думала, ну не 15, а 20 там будет человек. А то, что они взяли всех, — мне такое и в дурном сне бы не привиделось. 67 человек на платформе! Алчность и скупость, экономия на людях. Выжившие пишут сегодня на интернет-форумах о том, что им перед отъездом начали срочно придумывать какие-то судовые роли, бумажки какие-то рисовали — «для чего этот человек нужен на платформе». И это теперь служит основанием для заявлений руководства компаний, что люди там были не случайно — у каждого была своя судовая роль. Но какая, если, например, мой муж — старший механик по буровому оборудованию? Какая у него судовая роль? Еще говорится, что люди нужны были для того, чтобы лед скалывать, потому что обледеневало все оборудование на палубе. Дворниками они поехали, эти лишние 50 человек?
Люди на «Кольской» находились в ледовой ловушке, им физически было некуда деться с платформы. Она стоит в море в десятках километров от берега! Ушло последнее судно, потому что в Магадане порт уже замерзал. Еще немного, и льды затрут «Кольскую», надо уходить. Вплавь добираться? Профессионалы, бурильщики оказались на положении заложников. Однако гендиректор АМНГР г-н Мелехов, бывший менеджер «Газпрома», цинично уверяет, что все было правильно, но вдруг вмешался форс-мажор в виде шторма… Очевидно, это так же неожиданно в декабре в Охотском море, как первый крупный снегопад в Москве. А «Газпром» спешит отрапортовать в прессе, что он не имел отношения к «Кольской» на момент крушения, так как она закончила скважину и уходила с точки бурения. Забыв упомянуть, что именно заставило ее работать после завершения сезона? Почему они оказались там в декабре?
Во многих СМИ обсуждались технические детали крушения вроде лопнувших иллюминаторов, через которые пошла вода, крена из-за якобы паники на борту, когда люди скопились на одной половине. Это — полная чушь, на борт при таких волнах выходят уже только для того, чтобы прыгнуть, потому что все равно смоет, как песчинку. Мой муж в таких случаях говорил, что все это «версии для домохозяек». Он сказал бы то же самое, услышав обвинения в адрес двух капитанов, пропавших без вести.
«Не сливайте на меня свою агрессию»
Был воскресный день — 18 декабря. Елена с Валюшкой валялись в постели, обсуждали, как будут встречать вместе с папой Новый год. Он был в пути уже седьмой день, и до его возвращения домой оставалось совсем немного. Именно в этот день, по официальным данным, в 09.24 по местному времени СПБУ «Кольская» подала сигнал SOS. Эти данные в интервью корреспонденту ИАSakh.com опровергает командир спасательного вертолета Ми-8 МТВ компании «Авиашельф» Василий Христорадов: «Дело в том, что в Ногликах о том, что «Кольская» попала в беду, знали примерно с 7 часов утра». Дальше он рассказывает, как ожидали вылета, слоняясь из угла в угол, — не было команды. Первый вертолет вылетел в 13.50, когда платформа уже перевернулась.
Елена списывалась на интернет-форумах с вертолетчиками, которые рассказывали, что их руководство ожидало гарантийного письма об оплате.
— Когда люди погибли, сразу все нашлось — самолеты, пароходы… Все летели, плыли, ехали. Жалко денег на спасение и не жалко на имитацию деятельности, ну это же какое-то вывихнутое сознание, — говорит Елена.
…Первым ей сообщил о случившемся друг мужа, сказал, что слышал в новостях, что платформа перевернулась, но всех спасают. В полдень по московскому времени позвонил полковник дальневосточного МЧС: «Ваш муж в списках пропавших без вести, но сами понимаете — обстановка сложная…»
— Он, как Илья, говорил спокойным голосом, без пафоса, — продолжает Елена. — Я посмотрела на часы, и все стало понятно — сейчас там уже вечер, темно и прошло шесть-восемь часов. Бесполезно на что-то надеяться… А потом пришли из московского МЧС — здоровенькие, толстенькие, веселенькие. Просто в дверь постучали, даже не созвонившись предварительно. Уточняют: здесь такой-то проживает? А он тут прописан? А вы законная жена? А он у вас где?
У Елены сдали нервы, она сорвалась на крик:
— Что вы издеваетесь? Мой муж сегодня погиб на «Кольской»…
— Ой, вы знаете, никогда не надо терять надежды.
— Вот про надежду вы мне больше не рассказывайте. Я знаю, какие там волны, температура воды и воздуха…
Насилу выпроводила странных сотрудников МЧС, которые не на шутку перепугали ребенка. С трудом успокоила, уложила спать, сама же в эту ночь спать не могла. Было три часа ночи, искала помощи, очень хотелось поговорить с живым человеком, и вдруг вспомнила: психологи МЧС оказывают помощь родственникам погибших. Вошла на сайт МЧС: «Центр экстренной психологической помощи — круглосуточно, анонимно и бесплатно». Увидела номер дальневосточного отделения — специальный, по операции с «Кольской».
Сонный голос спросил:
— А? Что?
Елена объяснила: муж пропал на «Кольской».
— Ну и что вы хотели?
— Вы психолог?
—Да, я психолог.
— Четыре утра, мне плохо, вы психолог и не понимаете, чего я хочу? Вы мне что-нибудь сказать можете?
— Ну… никогда не надо терять надежды.
— Не надо мне про надежду, я знаю, что выжить в таких условиях нельзя.
— Вы будете со следствием разбираться, кто виноват, что вы тут на меня свою агрессию сливаете…
«Помочь теперь друг другу можем, видимо, только мы сами, — говорит Елена, прощаясь. — Мне, например, даже последнюю зарплату Ильи еще не перечислили, а прошел почти месяц. Все время из АМНГР звонят разные люди, обещали признать погибшими пропавших без вести в ускоренном порядке, а теперь говорят: ждите полгода… С ними надо судиться, а не ждать».
